Однажды Диогена спросили, почему он громко хвалит стихи одного бездарного автора. Диоген ответил, что делает это потому, что автор все же стал писать стихи, а не разбойничать.
Это означало уже не животное существование - служение своим инстинктам, а служение идее. Тогда служение любой идее было лучше, чем разбой. Сегодня уже рабой возведен в степень идеи. Его не столько осуждают, сколько смакуют, даже, в некотором роде, восхваляют, возводя на пьедестал. Достаточно вспомнить соответствующие сериалы, не говоря уже о заполнении программ и прессы описаниями. Во многом, благодаря подобному служению рейтингу, неправомерные деяния становятся объектом гораздо более пристального внимания не столько соответствующих органов, сколько простых обывателей, часто приобретая последователей среди людей неуравновешенных, охочих до минутной славы, обделенных вниманием.
С точки зрения психологии, такое положение вещей вполне объяснимо. И речь даже не о том, что циничные идеи разбоя (в нашем случае капитализма, сиречь стяжательства) хуже, чем идеализм коммунистической веры. Хотя и в том и в другом случае виноваты не концепции общественного устройства, а исполнители. Просто, оглядываясь вокруг, замечаю сплошные идеи существования, а редкие, и потому бесценные, идеи жизни находят так мало последователей, что продвижение людей к чему-то большему, чем средства к существованию, представляется упущенной возможностью прошлого и почти неразличимым видением будущего.